Кроме того, в Одессе была налажена работорговля: красивых молодых девушек похищали и увозили в специальные дома в центре города (до сих пор эти дома помечены специальными барельефами: девичья голова с петлей на шее), под которыми был подземный ход до 16-й станции Большого Фонтана, где пленниц обменивали на золото турков, которые приходили за ними на своих судах. Именно поэтому этот район 16-я станция Большого Фонтана до сих пор называется Золотым Берегом.

 

Про одесский воровской мир до сих пор ходят легенды - о дерзких преступниках, королях Молдаванки и пр. Но в этих легендах очень мало конкретики, многое в них смешано и забыто. Одесский журналист Олег Губарь смог найти в архивах и старых газетах некоторые материалы, иллюстрирующие жизнь криминальной Одессы тех времен.

 

Криминальную Одессу в стиле ретро неплохо иллюстрирует следующий эпизод. В середине 1860-х в городской думе все настойчивее дебатировался вопрос о том, чтобы наиболее оголтелых нарушителей общественного спокойствия удалять из Южной Пальмиры за энный километр. Местная газета так отозвалась на это предложение: "Если бы была возможность выселить из Одессы всех воров и мошенников, то город значительно бы опустел".

О технологии легального воровства по-одесски мы еще поговорим. Что же касается традиционных способов похищения, то они отличались некоторым прямодушием, граничащим с наивностью. "У нас воруют сразу по двадцати мешков муки, по сто пар сапог, на несколько тысяч табаку, - говорил в одном из заседаний думы небезызвестный Семен Яхненко (тесть Андрея Желябова). - Впрочем, наши воры относительно еще хорошие люди... Петербургские или московские воры, отправляясь на промысел, принимают предосторожности, чтобы их не увидели: стараются не застать хозяина дома и т. п. У нас делается гораздо проще: наши воры отправляются с ломами в руках, и если ворота не поддаются, то их ломают; не проснется хозяин - обворуют и уйдут, а проснется - начинают с ним перебранку, а затем не уходят, а, так сказать, удаляются с достоинством".

Кое-какая статистика свидетельствует: будь многотомник Гиннесса изобретен раньше, немало рекордов осталось бы за давними одесскими "артистами". Призер номер один - из тяжелой атлетики. Когда из дома Беллино на Театральной площади чуть ли не на глазах у всех была вынесена "английская железная касса весом 15 пудов" с ценными бумагами на 20 тысяч и наличной тысячью рублей серебром. На третий день этот сейф обнаружили в канаве, за Ботаническим садом. Разумеется, касса была разбита и пуста: не помогли ни хитроумные замки, ни вершковые стенки ("Одесский вестник", 1867, № 231).

Кстати, о широко разрекламированных тогда "несгораемых английских железных кассах". Поблизости от вышеупомянутого дома Беллино располагался знаменитый "Английский базар" братьев Стиффель (ныне - Дерибасовская, 10), в котором продавались предметы роскоши, в том числе дорогие вина. В декабре 1863 года здесь разразился катастрофический пожар, и "общественность" бросилась вытаскивать из пламени все, что уж совсем плохо лежало. "Вот низкорослый человек тащит под мышками две роскошные японские вазы и держит в руках по бутылке вина, - пишет взволнованный репортер, - что-то падает ему под ноги, он падает, поднимая кверху бутылки, и от ваз остаются одни дорогие черепки... Пожар привлекал к себе особенное сочувствие многих личностей... Воры действовали с увлечением..."

Что до английских несгораемых касс, то с ними получилось как с теми калошами, о которых было сказано, что ежели владелец упадет в них с такого-то этажа, то они останутся целыми. Кассы и в самом деле сохранились вполне. Другое дело, что их содержимое обратилось в "одни обугленные остатки бумаг", прежде всего - кредитных билетов.

Несомненно, угодило бы в "сборник Гиннесса" и следующее оригинальное объявление, адресованное "уличным хлыщам и мазурикам, именуемым у нас шарлатанами": "Похищены у меня десять полуящиков чаю на 600 руб. серебром. Прошу господ воров доставить мне обратно, за что получат с благодарностью половину стоимости, т. е. триста руб. серебр. наличными деньгами. Потомственный почетный гражданин Николай Моццо" ("Одесский вестник", 1866, № 55).

Надо сказать, что переписка грабителей и ограбленных была в то время делом вовсе не экзотическим, даже обыденным. Так, один домовладелец, раньше обычного вернувшись домой, застал "работающего" мазурика. Хозяин не растерялся и запер дверь на ключ. Вор вынужден был ретироваться через окно второго этажа, бросив в комнате весь свой инструментарий. На другой день пришла следующая записка: "Милостивый государь! Так как поживиться у Вас мне не удалось, а за свое злое (по отношению к Вам) намерение я наказан (ох как расшибся при падении из окна!), то, я надеюсь, Вы не пожелаете воспользоваться моими инструментами, как то: стамеской, маленьким ломом, напильником и ключами, - а отнесете их мне за город, положите их возле забора Ботанического сада, завернув предварительно в газетный лист. Незнакомец" ("Одесские новости", 1893, ? 2533).

Растроганный домовладелец готов был уже потрафить любезному "профессионалу", но все инструменты конфисковала полиция.

Неповторимым одесским изяществом дышит и текст, оставленный в новогоднюю ночь ограбленному домовладельцу Шпигелю: "Поздравляем Вас с Новым годом и берем на чаек некоторые вещи. Не будьте в претензии" ("Одесский вестник", 1890, № 2).